Графические метаморфозы
Метаморфозы — превращение одних существ или предметов в другие.
Энциклопедия
Графическое мышление
Действительность обретает смысл и существование лишь в соприкосновении
с художником. Юрий Нагибин
Одной из важнейших составляющих обучения дизайну является выявление у тех лиц, которые обладают к тому склонностью, или формирование у тех лиц, которые начинают с нуля, некоего специфического образа мыслей и чувствований, который можно интегрированио назвать "графическим мышлением". Такое мышление сродни "слуху" у музыкантов, "чувству слова" у поэтов и т. д.
Следует сразу оговориться, что однозначное и полное определение "графического мышления" дать, видимо, никому не удастся. Можно только сказать, что это — сложное многоуровневое явление, включающее массу самых разных компонентов.
Но суть, на наш взгляд, состоит в том, что человек, обладающий графическим мышлением, воспринимает практически всю визуальную информацию не просто содержательно (так рассматривает неискушенный зритель: он регистрирует только то, что изображено), а сложным образом, сочетая два аспекта: формальный (обнаруживая глубокое понимание и чувство соотношения форм, цветов и освещения) и образно-метафорический (обнаруживая глубокое чувство и понимание дополнительного эстетического содержания). Нельзя представлять дело таким образом, что существует какой-либо формальный уровень или раз и навсегда достигнутое состояние графического мышления, это всегда бесконечный процесс.
И для того чтобы дать толчок началу и дальнейшему развитию этого процесса, существуют разнообразные упражнения. Их общей задачей является "игра" с формой и содержанием. Причем наиболее остро эта "игра" происходит в том случае, если форму и содержание "столкнуть" в некотором противоречии друг с другом, поставить в непривычные рамки, заставить меняться своими соотношениями (пропорциями того и другого), доводя до крайности то "содержание" (его полное исчезновение с обывательской точки зрения), то "форму" (ее полное исчезновение в красивых пятнах, линиях и точках). (В этом, конечно, существует определенная опасность появления "формалистического" цинизма, когда считают задачу выполненной, если найдены некие формальные красивости при полном пренебрежении к содержанию.)
Одним из упражнений, направленных на формирование графического мышления, является задание "Метаморфозы", которое предлагают своим студентам известные санкт-петербургские дизайнеры и педагоги Константин Григорьевич Старцев и Тамара Венедиктовна Левандовская.
В данной статье представлены работы их студентов, которые обучаются по программе "Графический дизайн" на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета (директор программы — Ксения Григорьевна Позднякова, магистр искусствоведения).
Суть задания
Вся работа поэтических школ сводится к накоплению и выявлению новых приемов расположения и обработки словесных материалов и, в частности, гораздо больше к расположению образов, чем к созданию их.
Виктор Шкловский
Суть задания заключается в следующем. Студентам предлагается взять какой-нибудь достаточно обычный предмет (булавка, очки или ножницы), который обладает ярко выраженной и характерной формой и совершенно определенным бытовым назначением. Чем привычнее предмет, тем лучше. Затем такой предмет, а точнее сказать, даже не предмет (как объект, существующий в реальности), а его графическое изображение, его графический образ, необходимо переосмыслить таким образом, чтобы он приобрел парадоксальную (противоречивую) форму с точки зрения реального существования предмета, но был непротиворечив с точки зрения графического решения.
Например, у лезвий ножниц не может быть шнуровки (это ведь не ботинки и не ворот спортивной майки), но разве не провоцирует треугольный раствор ножниц на такое решение? И разве графически это не создает формы, материала, пространства? Такое решение, которое встречается у нескольких студентов, не противоречит никаким законам и приемам изобразительности.
Разумеется, такое задание балансирует на грани "здравого смысла", и скорее, за гранью, но это является непременным условием творческого мышления — видеть за привычными или просто существующими объектами (а других просто нет) не только их внешний облик, но и сочетание как формального, так и поэтическое содержания.
Кроме того, у этого задания есть и побочные, но очень важные составляющие: снять внутренние "зажимы", выработать невербальный язык, развить воображение и фантазирование, дать возможность проявить импровизационные способности, почувствовать, как связаны "контекст" и "подтекст". В совокупности это может помочь осознать и выработать собственный графический язык и творческий почерк.
Острые метаморфозы острых предметов
Все персонажи и места действия в этой книге реальны: они сделаны из слов.
Реймонд Федерман
Принципиальной установкой является выбор самых известных и банальных предметов, обращение со многими из которых вошло в привычку и может происходить на уровне фонового сознания, например ножницы. Однако задача дизайнера состоит в том, чтобы увидеть необычные (парадоксальные) графические свойства предмета. И в результате признать предмет реальным, таким, как он нарисован.
Ножницы
В основе формальный метод прост.
Возвращение к мастерству.
Виктор Шкловский
Русская загадка ("два конца, два кольца") вскрывает основную конструктивную особенность предмета, но ножницы имеют весьма глубокие и разнообразные графические смыслы: это и особая пластика, и подвижность элементов, динамическая симметричность устройства. Естественно, что у ножниц большое смысловое поле для игры парадоксов.
Ножницы Екатерины Гуссар (рис. П2.1) — это отказ от тонкой и жесткой металлической конструкции, это ножницы в тумане или сквозь декоративное ребристое стекло. Это уже не прагматичный предмет обихода, в котором ценится, например, острота лезвий, а, наоборот, некий неясный образ. Парадокс как раз и строится на контрасте предельно жесткой и ясной конкретности вещи и нежесткого и размытого представления о ней. Графическое решение точно и лаконично.
Другое решение и другой принцип предлагает Анастасия Фалдина (рис. П2.2). Здесь раствор ножниц навел на ассоциацию с разворотом блузки или спортивной майки. Осталось только лаконичными графическими средствами эту ассоциацию выразить, и автору данного рисунка удалось связать два предмета за счет шнуровки.
В этом же ключе решена задача в работе Игоря Болотова (рис. П2.3), но это как бы уже другое историческое время. Если у Анастасии чувствуются естественные материалы (ткань, тяжелый шнурок) и ручная работа, то в этой работе сквозят современные материалы (металлическая "молния") и жесткое техническое исполнение.
Метафора "ножек", с чем ассоциативно рифмуется слово "ножницы", хотя на самом деле происходит от слова "нож", видимо, навела на мысль Людмилу Брагоренко (рис. П2.4) визуализировать ассоциативное значение и соединить изображение девушки и части ножниц, получив довольно рискованное, но и в то же время очень интересное по смыслу единство. Хотя, возможно, что исходная идея имела другие корни: просто в растворе ножниц действительно можно угадать стройные ножки девушки, которых, впрочем, по уверению Александра Сергеевича Пушкина не так много на Руси.
Еще одним плодотворным способом создания метафор является соединение инструмента и результата его работы, как это использовала Александра Фалдина (рис. П2.5). Ее ножницы — это уже скорее результат, а именно образец искусства оригами -- произведение, которое создается с помощью ножниц, бумаги и фантазии.
Совсем иной парадокс использовала Светлана Самохвалова (рис. П2.6), работа которой поражает изящной простотой замысла и исполнения. Действительно, соединив две ножки двух зеркально расположенных ножниц, художница получила замечательную и формально устойчивую конструкцию: горизонтальная планка, которая заканчивается с двух сторон направленными в разные стороны кольцами. Эту горизонтальную основу пересекают две параллельные свободные ножки.
Кстати, изображение ножниц студенты используют и для других заданий. Например, Татьяна Баранова тему "Контрасты" как раз решила через проти-
вопоставление различных ножниц. Причем, в одном случае (рис. П2.7) это — грубый мужлан перед группой изящных и сложно организованных персонажей, а в другом (рис. П2.8) — наоборот, один тонкий индивидуум заслоняется массивными и по виду наивными и простодушными представителями, может быть, сельской местности. Кстати, стоит обратить внимание: как замечательно работает "пустое пространство".
Ножовка
Мысли, входящие в произведение, — материал, их взаимоотношение — форма.
Виктор Шкловский
Другим инструментом, который стал поводом для парадоксальных графических построений (метаморфоз), послужила ручная пила, в просторечии называемая "ножовкой". Кстати, здесь та же основа слова, что и у ножниц.
Первой "зацепкой" в этом инструменте являются зубцы, на основе которых Анастасия Фалдина построила две работы.
Одна работа (рис. П2.9) — в духе типичной метонимии (переноса значения с одного предмета на другой), а именно металлические зубцы заменены на биологические, может быть, даже человеческие.
Другая работа (рис. П2.10) — в духе типичного абсурда (доведение идеи до логического конца), а именно количественное значение уменьшено до минимума (принципиально такое возможно, но практически бесполезно).
Эта плодотворная идея у Светланы решена и другим, более изящным способом (рис. П2.12), полотна скрепляются, как листы современного настенного календаря, можно сказать: "Каждому времени — своя пила".
Светлана предложила и другие варианты. Один из них (рис. П2.13) относится к области абсурда: ручка имеется, но прикреплена довольно необычным способом (она как бы обволакивает полотно). Художница, в самом деле, прониклась пластикой инструмента, поэтому как раз пластически такой вид не кажется чуждым.
Другой вариант (рис. П2.14) рождает зооморфные ассоциации: это некая пасть животного с двумя рядами острых и безжалостных зубов. Да и ручка создает впечатление какой-то смышленой мордочки. Стоит обратить внимание на различие в пластике у двух последних рисунков (жесткий и лаконичный — в первом случае и свободный мультипликационный — во втором).
И совсем необычное пластическое решение предлагает Людмила Брагорен-ко, которая соединила в одну конструкцию, казалось бы, несоединимые вещи: острую, жесткую, металлическую ножовку и мягкий, размытый и резиновый сапог (рис. П2.15).
Булавка
Искусство и жизнь не связаны функционально.
То есть нельзя установить в каждой любой точке искусства его зависимость от жизни.
Виктор Шкловский
В качестве объекта для превращений применялся еще один острый предмет — булавка, но не лаконичная французская (как буква i), а английская, которая представляет собой целый механизм. В самом деле, булавка имеет источник напряжения — пружину, а также стремительный и острый пик и сложной конструкции шляпку, которая в состоянии "укрощать" неуемный и опасный темперамент острого пика. Так иногда в семье: спокойная и массивная жена легко держит в руках резкого и вспыльчивого мужа.
Вот эти особенности предмета, а также его графическая характерность вызывают массу графических ассоциаций.
Рисунок Сони Насоновой (рис. П2.16) строится на устранении острого пика и замене его цепью. Это очень остроумное решение.
Иначе ту же идею реализует Александра Фалдина (рис. П2.17): у нее острых пиков — три, и какой бы из них ни оказался в тисках, два других не оставят в покое, хотя, конечно, конструктивно это представить трудно. Предыдущий вариант идеален по замыслу, исполнению и художественно-смысловой нагрузке.
Замечательно решен другой вариант Александры Фалдиной (рис. П2.18): полная неукротимость острого пика, его вряд ли может захватить и удержать шляпка такой булавки.
Совершенно иной подход к предмету представлен в сюите Светланы Самохваловой, она не пытается сохранить смысловую целостность предмета, а решает композиционные цели, выявляя его графические "потенциалы", например симметричность и декоративность элементов, которая напрашивается на построение своеобразных орнаментов (рис. П2.19 и П1.20).
Две другие работы того же автора, наоборот, играют с "функциональностью" предмета. Элегантные добавки, характерные для самого предмета (нисколько не кажется, что они чуждые предмету, а вполне "родные") тем не менее изменяют или даже разрушают его предназначение. В одном случае (рис. П2.21) — обманчивая свобода иголок, а в другом (рис. П2.22) -полная обездвиженность (очень напоминает некий костыль) абсолютно "безопасной" булавки.
Такую же обездвиженность "обеспечила" своей булавке и Евгения Балыкина, но это довольно опасный вариант, поскольку обе иголки торчат в боевом состоянии (рис. П2.23). Впрочем, возможно и сугубо техническое решение: шляпка перемещается по иголкам как по направляющим.
Работа Александры Фалдиной (рис. П2.24) строится на том, что воплощает пословицу "Шила в мешке не утаишь". Острый конец булавки рано или поздно преодолеет все препятствия и явит миру свою суть. Это довольно символический знак для творческого человека, не чуждого сатирических или саркастических наклонностей. А может быть, это просто символ неискоренимо честного человека.
Заключение
Искусство есть способ пережить деланье вещи, а сделанное в искусстве не важно.
Виктор Шкловский
Взгляд художника — это особая точка зрения, иногда ему удается посмотреть на мир другими глазами, и мир открывается невиданными свойствами. Например, великий перелом в цветовом представлении совершили импрессионисты, которые, еще не утратив предметности и не уйдя в формальные крайности, с великим упоением и восторгом переживали и пытались передать на холсте окружающее их световое и цветовое пространство.
Такие вехи случаются не часто, и никакое обучение никогда не ориентировано на это, более того, как раз такие события происходили вопреки существующим канонам обучения, и только спустя определенный исторический период они попадали в область, которая их принципиально отвергала.
В связи с этим, на учителе, педагоге лежит громадная ответственность. И она состоит не столько в том, чтобы научить определенной сумме навыков, а в том, чтобы не помешать, не сломать своим авторитетом ростки оригинальности. А оригинальность — это всегда противоречие, ее почва -противопоставление, а результат — парадоксальность.
Следовательно, одной из задач обучения является формирование или выявление парадоксальности графического материала. Насколько это удается конкретным студентам — судить зрителю и читателю.
Светлана Самохвалова (рис. П2.11) также увидела в полотне ножовки несколько парадоксальных идей. Например, страницу блокнота, а отсюда один шаг до решения — соединить несколько полотен и связать их, как это принято в блокнотах, следовательно, возможней такой подтекст — перебирать нужные полотна, а, может быть, и вовсе отрывать использованные полотна, как исписанный лист блокнота.